Минфин заплатит Баснер за Bukowski’s

Дело оправданной по обвинению в мошенничестве искусствоведа Елены Баснер попало в мизерное число вынесенных оправдательных приговоров, и в еще меньшее число дел, по которым реабилитированным был возмещен вред за незаконное уголовное преследование.

Защите искусствоведа Елены Баснер, оправданной по обвинению в мошенничестве с оценкой копии картины художника Бориса Григорьева «В ресторане», как подлинника, практически удалось поставить точку в процессе реабилитации своей доверительницы. Санкт-Петербургский городской суд обязал Министерство финансов РФ выплатить Баснер 2.25 миллиона рублей неполученного заработка из-за незаконного уголовного преследования и времени, проведенном под домашним арестом. Решение вступило в законную силу, хотя у представителей государственной власти есть еще возможность подать жалобу в Верховный суд РФ. Об этом «Мойке 78» рассказали в Объединенной пресс-службе Судов-Петербурга.

Оправдана

Это дело уникально по сути, если иметь в виду последний отчет Верховного суда РФ по количеству оправдательных приговоров — 0,2 процента было вынесено в 2017 году. Это почти 1600 уголовных дел на всю страну. Правда, Баснер оправдали в 2016 году. Но там цифра чуть больше — 0,36 процентов. То есть в 2016 году на один оправдательный приговор выносили 280 обвинительных, а в 2017 на один оправдательный — 446 обвинительных. А решений уже гражданских судов, по которым реабилитированным был полностью возмещен по их требованиям вред за незаконное уголовное преследование, еще меньше, чем оправданий.

Случай с Баснер уникален тем, что суд в ее случае услышал аргументы защиты, признав, что эксперт, искусствовед может просто ошибиться.

Оценка по фотографии

Консультант по живописи аукционного дома Bukowski’s Елена Баснер была задержана 31 января 2014 года по подозрению в мошенничестве в особо крупном размере. Речь шла о продаже частному коллекционеру полотна, которое выдавалось за подлинник картины «В ресторане» художника-авангардиста начала XX века Бориса Григорьева.

А вообще эта история началась в 2009 году. Тогда издатель Леонид Шумаков задумал выставить на продажу картину Григорьева. Находящийся в до сих пор в международном розыске посредник Михаил Арансон привлек к продаже искусствоведа Баснер. По не устоявшей в суде версии следствия, Баснер подготовила вымышленную историю картины, и оценила ее, как подлинник. И Шумаков предложил купить ее своему близкому знакомому — петербургскому коллекционеру Андрею Васильеву. И тот приобрел подделку рыночной стоимостью не более 12 тысяч рублей за 180 тысяч евро, что по тогдашнему курсу составляло почти 8 миллионов рублей.

Главными аргументами обвинения было то, что подлинник картины находится в коллекции Государственного Русского музея, где в свое время долго работала Баснер и, занимаясь художниками XX века не могла не знать этого, а кроме того, оценку картины она производила по фотографии.

Васильев инициировал возбуждение уголовного дела в отношении Баснер, выступив потерпевшим. Потом, когда суд ее оправдал, он пытался взыскать с искуствоведа с учетом индексации 16,2 миллиона рублей, но ему было отказано. Может быть и правильно. Ведь в афере был замешан Арансон и другие неустановленные следствием лица, в отношении них тоже возбуждено уголовное дело, оно выделено в отдельное производство и приостановлено. Возможно, когда-нибудь Арансона задержат, и мир узнает новые подробности этой истории.

Реабилитирована

А Баснер, отбившись от исков Васильева, начала тяжбу по реабилитации и возмещении вреда, причиненного неполученным заработком в Bukowski’s в размере 1,5 миллиона рублей.  Баснер сообщила, что у нее с аукционным домом Bukowski’s было заключено соглашение об оказании консультационных услуг. Оплата была определена сторонами в размере 30 000 евро, которые должны были быть выплачены Баснер равномерными частями по 5 000 евро в течение года, в конце каждого второго месяца. Искусствовед попросила взыскать эти деньги с Минфина. 

Дзержинский районный суд Петербурга — это была первая инстанция — ей отказал. В своем постановлении он сообщил, что в материалах дела нет сведений о том, что в 2014 году аукционный дом заказывал Баснер какие-либо услуги. Также суд указал, что в ограничениях домашнего ареста Баснер не было запретов на получение и отправку почтовой корреспонденции, с помощью которой осуществляются консультационные услуги. да и до момента расторжения соглашения в августе 2014 года вознаграждение от Bukowski’s ей не перечислялись, хотя должны были по условиям договора.

Также аукционный дом сообщил суду, что ничего не знал о задержании и домашнем аресте Баснер, а соответственно, это не могло стать поводом для невыполнения работы. В итоге, суд сделал вывод, что Баснер должна требовать деньги не у Минфина, а у аукционного дома, который ей просто не платил по договору.

Но суд апелляционной инстанции с доводами Дзержинского районного суда не согласился, отменил его, и даже не направил дело «на новое рассмотрение в ином составе суда», как это обычно бывает, а сам взыскал с Минфина в пользу Баснер с учетом индексации 2,25 миллиона рублей.

90 процентов признаний

Что интересно в этом деле? То, что Баснер сопротивлялась до последнего, хотя аргументы обвинения тоже были весомыми.

И заместитель председателя Верховного суда РФ Владимир Давыдов говорил об этом, объясняя, почему по статистике такой мизерный процент оправданий. По его словам, причина в том, что 90 процентов подсудимых признают свою вину.

А вот судья одного из районных судов Петербурга, который не хочет себя называть, уверен, что судьи в последнее время оправдывать разучились, а молодые даже не пробуют.

«Вынесенные мной оправдательные приговоры за последние 15 лет все до одного были отменены и направлены на новое рассмотрение. Повторные  оправдания также были возвращены. А было оправдание, которое отменялось 4 раза. Некоторые, видимо, понимая общую картину, заведомо выбирают особый порядок рассмотрения (в случае признания вины рассмотрение дела проходит без исследования доказательств — прим. ред.). То есть в таком случае следствие может сливать любой абсурд, который никто опротестовывать не будет, а судья назначит наказание. Так что, можно сказать, что судьи — это инструменты по назначению наказаний. И тут мы видим, как организовавший сбыт кокаина полицейский получает 3 года колонии, а укравший велосипед дурень — 5 лет»,

Правда его коллеги уже официально утверждают, что падение количества оправдательных приговоров компенсируется увеличением числа уголовных дел, которые прекращаются еще на предварительном следствии. А в рамках судебного следствия показывают другую сторону статистики.

«77,9 процентов дошедших до суда дел в 2017 году завершились обвинительным приговором, 21,9 процентов были прекращены самим судом. В основном по нереабилитирующим основаниям в виде истекшего срока давности привлечения к уголовной ответственности, смерти подсудимого, по амнистии. 1,4 процента дошедших до суда дел были прекращены по реабилитирующим основаниям, когда суд сам установил отсутствие события преступления»,