Трагедия в Керчи снова подняла опустившиеся на дно после Отрадного, Ивантеевки и Улан-Удэ страхи родителей. В учебных заведениях страны все чаще происходят нападения. Не помогают ни охрана, ни турникеты, ни школьные психологи. По коридорам российских школ ходит призрак Колумбайна. И остановить его пока собираются лишь ужесточением очередных запретительных законов.

Колумбайн — трагедия, произошедшая в 1999 году в США в школе под таким названием. Старшеклассники Эрик Харрис и Дилан Клиболд, вооружившись ружьем, пистолетом и газовыми баллонами, убили 13 человек, ранили еще 26, а потом сами распрощались с жизнью.

В России до нападения в колледже в Керчи единственным случаем стрельбы в учебном заведении была трагедия в подмосковном Отрадном. В 2014 году десятиклассник убил учителя и полицейского, ранил второго стража порядка. Потом были школьные нападения в Перми, Улан-Удэ и других городах, но там ученики устраивали свою необъяснимую расправу при помощи пневматики и холодного оружия.

И ни в одном из случаев школьная охрана не справилась со своей ролью. Задача охранников на турникетах — не пускать в школу чужаков. Дети с оружием при этом проникают в родные классы незамеченными.

Владислав Росляков, учившийся на 4 курсе колледжа в Керчи, пришел с двумя самодельными взрывными устройствами и ружьем. Цена его «Колумбайна» — 20 погибших и свыше 50 раненых. Его не только не задержали на входе, но и не вычислили заранее. 

Хотя прецеденты такой профилактики в России существуют. Так, в Торжке сотрудники ФСБ зимой текущего года задержали 15-летнего подростка за угрозы в соцсетях «устроить свой Колумбайн» в мае. Мальчика обвинили в приготовлении массового убийства общеопасным способом.

Соцсети подвели под суд и двух девушек, вступивших в запрещенное в России экстремистское движение «Новое величие».

Но если потенциальный юный преступник не заявляет о своих намерениях в соцсетях, не пугает ими своих одноклассников и однокурсников, то определить его планы спецслужбы не могут. 

Как не могут этого сделать и психологи. В их власти только констатировать агрессивность подростка и пытаться работать над ее коррекцией. Таких программ множество — от групповых до индивидуальных. Подростков учат владеть собой, управлять отрицательными эмоциями и справляться с агрессией. 

Но придет ли агрессивный подросток с ружьем в школу — не берется предсказать ни один психолог. Кроме того, нередко нападения совершаются не главными хулиганами, а тихонями. 

«Прогнозировать такие случаи невозможно. Невозможно узнать, будет ли совершать человек такие поступки в будущем. Даже если что-то и диагностируется, то чаще всего это вилами по воде будет писано. Но и прогнозирование не дало бы никаких гарантий на 100 процентов, а на основании одних предположений мы не можем запереть человека или поместить его на лечение. Говоря о развязывании психологического расстройства, мы работаем задним числом — по факту свершившегося эпизода», — рассказал «Мойке78» психоаналитик Артем Баранов.

Копание в причинах  инцидента эксперт также назвал гаданием на кофейной гуще. Школьные нападения, по его мнению, лежат даже не в сфере психологии, а в сфере происходящего сейчас с обществом.

«Властным структурам было бы неплохо задуматься, почему в России начал повторяться американский сценарий. В Европе и Азии такого практически нет. У нас же выстрелило трагическим эпизодом. Поэтому вопрос к социологам, политтехнологам, идеологическим работникам — почему это произошло в российском обществе, почему это отзеркалилось от американского общества», — полагает психоаналитик.

Пока же в России прорастает субкультура поклонников «Колумбайна», бороться с ней придется теми же способами, что и с пропагандой суицида. Единственные меры, которые предлагает государство на сегодняшний день: блокировки подозрительных сайтов, внедрение в сомнительные паблики, а также ужесточение законов. Уже предлагаются законопроекты, усиливающие наказание за создание взрывных устройств и усложняющие покупку огнестрельного оружия.