Дмитрий Карпушин, исполнительный директор Института экономической безопасности СПбГЭУ:
Современный город знает всего два способа, которыми может проявляться этническое – конфликт и костюмированный праздник. Это не значит, что других способов нет. Но это значит, что этническая политика современных городов тоже оперирует всего двумя категориями – ссора и маскарад.
Этническое несёт колоссальную энергию. Использование этой энергии — необходимость для тех, кто строит, и соблазн для разрушителей. Безнаказанно использовать в «мирных целях» энергетику межэтнического конфликта еще никому не удавалось. Каким же этническим проявлениям в городской политике может найтись конструктивное применение? Песням и танцам? Вряд ли, и вот почему.
Дееспособные этнические сообщества в мегаполисах собираются не вокруг традиций, а вокруг практической деятельности. Причём во всех больших городах сложилось довольно внятное межэтническое разделение труда.
Для того, чтобы быть китайцем в Китае (забудем ненадолго о том, что Китай – это десятки этносов), не требуется ничего особенного. В Нью-Йорке же выходец из Поднебесной становится вполне китайцем, только если держит прачечную, или столовую с лапшой, или поставляет побеги папоротника для китайских столовых. Только тогда он входит в дееспособную часть диаспоры – и входным билетом становится даже не доход, а участие в объединяющей практической деятельности.
Нигде в мире не удалось ни растворить диаспоры, ни «отменить», ни свести их жизнь к карнавалам. Петербург, Москва, Лондон здесь ничем не отличаются от Нью-Йорка, как и китайцы – от сербов, армян или сирийцев.
Стержневую роль практической деятельности в сплочении городских диаспор мы наблюдаем сегодня, просто выйдя из дома за покупками. Одни сильны закусочными, другие возят с юга овощи и фрукты, третьи – мясо. Однако кафе и торговлей дело не ограничивается: в Петербурге этнический компонент представлен, например, и в строительстве, и в образовании (криминальные промыслы диаспор – предмет отдельного и сложного разговора).
Этносы всегда состязаются между собой. Энергию этнического направит в полезное русло состязание в тех легальных промыслах, благодаря которым диаспоры обретают сплочённость, деньги и влияние.
А теперь попробуем вспомнить этнос, который обрёл сплочённость, деньги и влияние за счёт демонстрации городу своих традиционных песен, танцев и костюмов. Таких примеров нет – ни в России, ни за рубежом. Карнавал имеет отношение к этническому, но не имеет отношения к реальной городской жизни. Поэтому, несмотря на всю свою «этничность», никакой энергии в себе не несет. И, соответственно, политики (в любом смысле этого слова) на нём не построить.
Чтобы не позволять этнической сфере превращаться в «чёрный ящик», нужно дать диаспорам возможность публично гордиться тем, что их действительно создает. А это отнюдь не фольклор.
Перечень некриминальных промыслов, где возможна «выставка достижений этнического хозяйства», примерно понятен. При этом диаспоры могли бы соревноваться не только в «шашлыкинге» или укладке кафеля (обаятельно, нужно, но недостаточно для Петербурга), но и в IT-сфере, или в искусствах – в их традиционном, петербургском понимании. Без матрёшек и попыток пост-модерна.
Разве не интересно, например, как диаспоры и их элиты воспринимают большую российскую культуру? Но их почему-то никто не спрашивает.
Возможно, где-то здесь кроется новый компонент этнической картины городской жизни – помимо ссоры и маскарада. А по итогам конкурса программистов можно было бы и станцевать.
VK
OK
Telegram
Дзен