В Санкт-Петербургском городском суде приблизилось к развязке рассмотрение дела о двойном убийстве на Планерной улице в феврале прошлого года. Уже сегодня присяжные могут удалиться на вердикт и даже огласить его. Обвиняемый в жутком преступлении 36-летний Александр Давыдов уверяет, что не кромсал ножом мать и отчима-пенсионера. Защита старается навести присяжных на мысль, что убийцей мог быть кто угодно, вплоть до немощной 88-летней женщины, уже отошедшей в мир иной.
Именно она обнаружила окровавленные тела дочери и зятя 23 февраля 2019 года. К тому моменту, как посчитали эксперты, Ирина и Сергей Соловьевы могли быть не одни сутки мертвы. Страдавшая многочисленными заболеваниями и с трудом соображавшая пенсионерка все это время находилась в одной квартире с покойниками, не сразу поняв, что случилось ужасное. А осознав, с трудом отперла ключом дверь, вышла на лестничную площадку и позвала на помощь соседей.
«Соседка, вызвав сотрудников полиции и «скорую», позвонила сыну убитой Александру Давыдову, рассказала о случившемся и попросила приехать. Он приехал, пытался войти в квартиру, но сотрудники полиции его не пустили, предупредив, что это место происшествия, куда посторонние заходить не могут», — вспоминает следователь следственного отдела по Приморскому району СКР по Санкт-Петербургу Владислав Рудь.
Штык-ножом — в промежность
В беседе с оперативниками Давыдов рассказал, что последний раз видел родственников 21 февраля. И знать не знает, кто мог убить двух пенсионеров, едва сводивших концы с концами, при этом ничего не вынеся из квартиры и почему-то оставив живой бабушку.
«Оперативники пробили его по всем возможным базам данных. Было установлено, что ранее он был судим по аналогичной статье — покушению на убийство», — продолжает следователь.
Приговор по делу о преступлении, которое ужаснуло бы даже самых хладнокровных поклонников хоррора, Санкт-Петербургский гарнизонный военный суд огласил 30 июля 2004 года. Рядовой-срочник одной из воинских частей Александр Давыдов был признан виновным в покушении на убийство и кражу вещей у чудом выжившей молодой девушки, которую повстречал ранним утром 17 марта 2004 года на Казанской площади, получив за это 8,5 лет колонии.
Оставив истекающую кровью девушку умирать, срочник забрал у нее все мало-мальски ценное: дешевый аудиоплеер, билет на концерт группы «Ю-Питер», 60 рублей… Несчастную обнаружили прохожие, вызвали «скорую», а медики сумели спасти ей жизнь. Давыдова задержали и обнаружили у него часть похищенного.
Кровь на кроссовках
По словам следователя, первую зацепку к раскрытию убийства на Планерной улице дали камеры видеонаблюдения. Техника зафиксировала, как Давыдов около 16 часов 10 минут вместе с матерью приехали к дому в автомобиле, зашли в лифт и вышли на нужном этаже. Через 2,5 часа он вновь появился в лифте, судорожно теребя в руках ключи, и через некоторое время вышел на улицу.
«В ходе поквартирного допроса было установлено, что в 17 часов 21 февраля сосед Соловьевых слышал возглас «Меня убивают!». Это полностью укладывалось в промежуток времени, когда обвиняемый находился в квартире», — продолжает следователь.
На кроссовках Давыдова эксперты обнаружили следы крови. При этом на одежде, которая была на нем 21 февраля, их не нашли. Установленная под потолком лифта камера тоже не помогла их рассмотреть, поскольку показывала вид сверху.
Позже в суде тёща Давыдова, рассказывая, как зять появился в квартире в сопровождении оперативника, обмолвилась, что последнему вынесли одежду… сложенную аккуратной стопочкой. Обычно так делают с выстиранными вещами, но кто знает, может в этой семье и с ношеными обращаются также.
Задержали Александра 25 февраля. Когда предъявили собранные доказательства, мужчина заявил, что готов рассказать, как всё было и что схватить нож заставило очередное выяснение отношений с матерью из-за любимой бабушки.
Последняя капля
Внутрисемейный конфликт был затяжным: мать с отчимом, видимо, морально устав от необходимости ухаживать за старушкой, ходившей под себя и путавшей день с ночью, требовали от Александра более активного участия. Мол, именно он в свое время перевез к матери бабушку из ее квартиры во Фрунзенском районе, после того как та выложила мошенникам все накопления за БАДы, требует заботы, а сам разве что на памперсы иногда тратится.
Как позже рассказала в суде дочь убитого, у бабушки подсудимого была старческая деменция: забывала, что недавно поела, куда положила полученную пенсию, а при встрече с внуком жаловалась на то, что ее притесняют.
Перевезти немощную женщину к себе Давыдов не мог: в квартире жены помимо него с супругой и ребенка жили теща с престарелой матерью. Вариант с домом престарелых даже не рассматривал. В итоге раздражение копилось, а 21 февраля 2019 года капнула последняя капля и наступила кровавая развязка.
Ирина Соловьева была убита в комнате, получив 11 ударов ножом. Ее супруга клинок настиг в кухне. Когда пожилой мужчина упал, Давыдов отправился в ванную отмываться от крови и вдруг услышал шорох.
«Вернувшись на кухню, он увидел, что потерпевший еще жив и пытается звать на помощь. После чего обвиняемый взял разводной ключ и нанес им множественные удары в голову», — продолжает рассказ следователь.
Уходя из квартиры, Давыдов прихватил с собой нож и разводной ключ, швырнув их в находящийся неподалеку от места преступления пруд.
Концы в воду
По словам следователя, при проверке показаний на месте Давыдов в мельчайших подробностях описал, как происходило убийство, в какие части тела и под каким углом наносились удары. Эксперты, сравнив его показания с повреждениями на телах убитых, их положением и следами крови в квартире, пришли к выводу, что мужчина не слукавил. А вот отыскать на дне водоема орудия убийства водолазам так и не удалось.
«Там идет небольшой слой воды, затем — ила с мусором. И только потом — песок. Водолазы заходили в воду по колено и вдруг проваливались по пояс. Заброшенный магнит цеплялся за мусор, щупы уходили в ил», — вспоминает Владислав Рудь.
Тогда Давыдова попросили нарисовать нож, который тот носил с собой, оправдывая это тем, что в его работе таксистом всякие клиенты могут попасться. Из показаний и рисунка следовало, что нож обоюдоострый, пластиковая рукоятка с обушком, не массивный тесак, но и не «зубочистка».
«Вел он себя совершенно спокойно, как будто ничего и не произошло. Он довольно отстраненно жил от матери. Свидетели говорили, что с отчимом общался плохо и даже, случалось, бил его, когда тот был пьяный. Тот не пытался ударить в ответ, потому что, как описывали потерпевшего свидетели, был очень смирным человеком», — продолжает следователь.
По его словам, обвиняемый просил принять явку с повинной, но ему поясняли, что она не будет учитываться. Но тот все равно требовал бумагу и авторучку.
Разворот на 180 градусов
Через несколько месяцев от былой покорности судьбе не осталось и следа. Возможно, обвиняемый наслушался в «Крестах» советов «бывалых адвокатов» с несколькими судимостями и решил сыграть с Фемидой в орлянку. Перед финальным предъявлением обвинения Давыдов отказался от дачи показаний и заявил, что хочет суда с участием присяжных.
«На вопрос, что же тогда произошло в тот день в квартире по его версии, Давыдов заявил, что всё прозвучит в суде», — поясняет Владислав Андреевич.
Однако в суде из его уст звучало только то, что это не он. Кивать на таинственных разбойников было бы странным — ни следов взлома, ни беспорядка в квартире, ни пропажи вещей. Недругов у убитых, со слов свидетелей, тоже не было.
Адвокаты, ссылаясь на то, что время смерти было установлено с большим временным промежутком из-за начавшегося разложения тел, говорили, что преступление, мол, могло быть совершено уже после ухода Давыдова из квартиры. И то и дело задавали свидетелям вопросы о бабушке: была ли она в крови, когда вышла из квартиры, проявляла ли вспышки агрессии…
Следователь смог побеседовать с тяжело больной женщиной лишь один раз. Та вспомнила, что видела приехавшего в гости внука, после чего пошла спать, а увидев на следующий день лежащего на полу зятя, подумала, что тот напился до беспамятства, и вернулась в свою комнату. И только после очередного пробуждения, войдя в соседнюю комнату, увидела окровавленное тело дочери. Добиться большего от тяжело больной 88-летней женщины было невозможно.