30 октября 1974 года узники мордовских и пермских лагерей в знак протеста против политических репрессий в СССР начали голодовку. Сегодня в России в этот день вспоминают жертв минувшего режима.

19 октября таблички памяти жертв сталинских репрессий сняли с дома Довлатова (№23) на улице Рубинштейна в Петербурге. УК скрутила гайки то ли из-за жалоб нескольких жителей, мол не нравится им заходить в дом, будто на мемориал, то ли, как утверждает сама «управляйка», виноват капитальный ремонт, якобы через два месяца всё вернут на место. История получилась громкой — недовольные «мемориалом» действительно были, но выступать открыто почему-то не стали.

Памятные таблички с именами ленинградцев на «довлатовском доме» устанавливала организация «Последний Адрес» — это общественная инициатива для увековечения памяти наших сограждан, ставших жертвами политрепрессий.

В беседе с Мойкой78 журналист, политический обозреватель и председатель совета Фонда «Последний Адрес» Сергей Пархоменко размышляет, почему и чиновники разных уровней, и обычные люди с опаской реагируют на темы, связанные с сохранением памяти о событиях государственного произвола.

«Наша организация не имеет никакого отношения к государственным органам — это сообщество людей, гражданский проект. Устанавливая таблички, мы ориентируемся на российский закон, на жилищный кодекс, который даёт жителям домов возможность распоряжаться общим имуществом, в том числе фасадом. Никогда без разрешения жильцов таблички не устанавливались. Кто эти люди с Рубинштейна, у которых не спросили (разрешение), и почему не спросили, мы до сих пор не знаем, не знаем их имена, они не выступили открыто.

Задача нашего проекта не в том, чтобы сверлить дырки и закручивать шурупы, задача, чтобы вокруг этой проблемы существовала и развивалась оживленная дискуссия с участием большого количества людей. Ситуация с домом 23 на Рубинштейна в некотором роде совершенно соответствует задачам проекта, потому что огромное количество человек стало говорить об этом и вообще задумалось. Не создание скандала, не подъем хайпа, а именно возбуждение дискуссии по этим важнейшим политическим, историческим, нравственным и социально-психологическим проблемам — главное»,

— говорит Сергей. 

Журналист считает, что государство с каждым годом сильнее отдаляется от неудобных страниц истории, играя на чувствах потомков, и чиня проблемы тем, кто пытается их поддерживать.

«В России есть великая организация «Мемориал» (в 2016 году признана в России НКО выполняющей функции иностранного агента — прим. ред.), которая существует 35 лет, её участниками проделана колоссальная работа, подняты тонны архивов и документов. Государство ничем этой организации не помогает, а в последние несколько лет только  мешает жить. Власть демонстративно их мучает ярлыками «иностранного агента», нескончаемыми проверками и ревизиями. Государство довольно ясно продемонстрировало своё отношение. К счастью, всё состоит не только из одного государства, то, что делает «Мемориал», — делают люди. Это не структура, которая устроена по принципу демократического централизма, наоборот, это ассоциация больших и маленьких организаций, десятков регионов.

К сожалению, мы видим, что ситуация в отношении этой проблемы (сохранения памяти — прим. ред.) не улучшается. Когда нам всё-таки приходится контактировать с чиновниками по поводу установки табличек на каком-то доме, мы видим, что они относятся к этому со всё большей и большей опасностью. Чувствуют что-то, получают некие сигналы сверху о том, что лучше держаться от этой темы подальше, а потом появляются люди, как эти трое на Рубинштейна, и они просто не могут слышать, им неприятно слышать, что их государство убивало миллионы невинных людей»,

— заключил Сергей Пархоменко. 

Справка: В Российской Федерации Постановлением Верховного Совета РСФСР от 18.10.1991 г. № 1763/1-1 установлен День памяти жертв политических репрессий — 30 октября.

По данным открытых источников, в период с 1 января 1921 года по 1 июля 1953 года по обвинениям в совершении контрреволюционных и других особо опасных государственных преступлений было осуждено 4 060 306 человек, из них 799 455 приговорены к высшей мере наказания. Только в годы Большого террора (1937 — 1938) были осуждены по обвинениям политического характера 1,345 миллиона человек — это 35% от общего числа за период 1918-1990 годов.

В обиход советского человека плотно вошло словосочетание «враг народа». Жён «врагов» приятно было заключать в лагеря на срок не менее пяти лет, детей отправлять в лагеря-колонии НКВД, либо в детские дома особого режима. «Особый» статус выдвали за политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным и иным признакам отличным по принятых режимом.

Точных данных о количестве жертв нет. Общество «Мемориал» говорит как минимум о 12 миллионах человек, Музей истории ГУЛАГа – о 20 миллионах, ещё свыше миллиона были расстреляны.