Наше издание продолжает следить за тем, как власти Петербурга взаимодействуют в новой экономической реальности с предпринимателями Северо-Западного региона для решения существующих проблем. Городу в сложившейся ситуации необходимо создавать новые условия для успешной работы бизнеса. Но получается ли это у петербургской администрации? Весьма спорное утверждение. Мойка78 решила поинтересоваться у предпринимателя Евгения Пригожина, который работал при всех губернаторах Петербурга, как он оценивает текущее состояние взаимоотношений бизнеса и власти и в целом работу Смольного. И что нужно предпринимать для исправления текущей ситуации.
Какую проблему Вы бы назвали главной для Петербурга?
Самая главная проблема Петербурга в том, что в городе нет инвестиций, в связи с чем, он не развивается, загибается и чахнет. Пройдет еще несколько лет и от него останутся только руины. Замечу, что у губернатора специфический подход к развитию экономики. При Валентине Матвиенко приоритет отдавался ярким проектам. Сейчас же – только мольбы к Федеральному бюджету по блату подкинуть деньжат. Любая структура, которая не развивается, сначала оказывается в стадии депрессии, а потом деградирует. Мы в стадии глубокой депрессии. А по некоторым вопросам ушли в деградацию.
Этой зимой разразились два огромных скандала, связанных с уборкой снега и мусора. По какой причине это произошло?
Когда пришел губернатор, я с готовностью стал помогать ему с группой экспертов. Его сразу предупредили, что для того, чтобы решить проблему, надо ее изучить: поехать на предприятия и разобраться, как устроен технологический процесс. И все, что нужно было сделать — это отремонтировать существующую технику, при этом закупка новой не была самой главной задачей, разобраться со схемами уборки города, с наличием плавильных пунктов и организовать временные места для вывоза снега.
Дополнительное финансирование на это не требовалось. Но вместо того, чтобы просто погрузиться в процесс, поскольку чиновникам лень этим заниматься, а дополнительного денежного потока хочется (конечно же, не для того, чтобы что-то себе присвоить, у нас Смольный вообще деньги не ворует – сарказм. примечание автора), в 2019 году был придуман колоссальный план инвестиций в предприятия по уборке города.
В результате закупили никому не нужную технику, старую ремонтировать не стали, подняли зарплату директорам смольнинских ГУПов, а водители и дворники остались, как это обычно бывает, изгоями. В результате, город не убирали ни в 2019, ни 2020, ни в 2021 году. И все эти годы в городе было такое же говнище, как то, о котором спел Шнуров, но критическая масса недовольства горожан ещё не наступала. На беду Смольного этой зимой снега выпало не как обычно 40% нормы, а как положено в нормальную зиму. И когда в первый день сильного снегопада, 1 декабря, выпало до 20 см снега, смольнинские чиновники даже не соизволили вылезти из своих теплых постелей, в городе случился снежный коллапс. Тут же было принято решение не сознаваться в собственных проблемах, а начать рассказывать сказки про информационную атаку. Я внимательно изучил этот вопрос. Знаете, что назвали информационной атакой? То, что люди вопили от негодования, так как за свою современную историю ни Петербург, ни Ленинград не видели такого свинского к себе отношения. Убирай город от снега элементарно теми средствами, которые есть, восстанови технику, пообщайся с водителями, разберись в их проблемах, обеспечь им теплые раздевалки, горячие обеды и нормальное отношение. И они за свою мизерную зарплату будут готовы на подвиги Стаханова. Не нужно организовывать «дворник-шеринги» по принципу: мы здесь такие креативные всю жизнь с метлами бегали, а тут IT-специалистами стали. Кстати, что касается поддержки IT-отрасли, то «дворник-шеринг» – это и есть высшая форма поддержки айтишников в Петербурге.
Что, на ваш взгляд, сделал город для мусорной реформы?
Ничего, кроме того, что обложил мздой тех, кто этим и так годами занимался. Большинство предприятий мусорного бизнеса выросло с советских времен и их владельцами были обычные мужики, которые свои горбом зарабатывали акции этих предприятий, работая водителями на мусоровозах. В 2021 году пришли приблатненные решальщики из Смольного и прямо заявили: 20 % – региональному оператору, а дальше вкалывайте, как вкалывали. Обращаю ваше внимание, чтобы хоть что-то заработать, те самые мужики-бывшие водители, владельцы мусороперерабатывающих предприятий, должны вручную перебрать каждую тонну мусора и вынуть из неё то, что можно продать: алюминиевые банки, стеклянную посуду, бумагу и т.д. А потом утилизировать. Рентабельность их бизнеса и так всего несколько процентов, а на мусорной реформе их просто пытались ограбить, поэтому они и отказались этим заниматься.
Самое удивительное, что руководство Смольного даже не пыталось подготовиться к мусорной реформе и даже не удосужилось провести инвентаризацию всех придомовых помоек. Хочу по секрету вам сообщить, что когда Министерство обороны проводило подобные реформы, то напротив каждой помойки были установлены видеокамеры и сделан единый центр, где онлайн можно было посмотреть, вывозили мусор или нет. А в Санкт-Петербурге не было даже адресов помоек.
Далее, для того, чтобы город не захлебнулся в мусоре, необходимо сделать элементарные расчеты: посчитать количество тонн на места, количество грузовиков, расстояние до полигона. И убедиться, что этим количеством машин на данное расстояние можно отвезти этот объем. Но у нас все –политики, и нет ни одного хозяйственника.
Что касается меня лично, то еще три года назад я предлагал городу инвестировать 10 миллиардов рублей в строительство мусороперерабатывающих предприятий и создать единую кооперацию всех этапов переработки отходов, вместо выстраивания мутных финансовых схем и перераспределения потоков.
В городе действительно существует проблема разрушающихся исторических построек – много зданий находится в ветхом, полуразрушенном состоянии, и не реставрируется. Почему, на Ваш взгляд, это происходит?
Следующая проблема города – разруха, в особенности в центральной его части. Вся страна пытается избавиться от затрат на полуразрушенные исторические здания и отдать их в частные руки, где их вымоют, вылижут, восстановят и найдут им применение. К примеру, в Тульской области целые улицы перешли в частную собственность, и вместо заброшенных зданий появились ТЦ, кинотеатры, гостиницы и т.д.
Петербург же живет по принципу «Сам не могу – и другим не дам». Поэтому здания сыпятся, гниют и разрушаются. У города никогда не хватит денег их восстановить. На сегодняшний день в Петербурге четыре тысячи разрушающихся зданий. Если каждое по три тысячи квадратных метров, то исходя из расчётов, общая площадь таких зданий насчитывает 12 миллионов квадратных метров. Чтобы их отреставрировать и подготовить к современной эксплуатации нужно около 2 триллионов рублей. Если тратить на это деньги из городского бюджета, то потребуется 600 лет на восстановление этих зданий. При этом их не отдают частным инвесторам, а если и отдают, то чинят такие препоны, которые никто не в состоянии обойти.
Я многократно предлагал городу выкупить на торгах Конюшенное ведомство. И могу вас заверить, что уже в этом году я бы его отреставрировал. Город получил бы еще несколько сотен рабочих мест и налоги в бюджет.
Честно сказать, при всех моих возможностях, я не сумел этого сделать. Петербургская бюрократия непобедима. Теперь же выяснилось, что я просто плохой инвестор. Не знаю, как именно это определяется. Видимо, среди моих родственников недостаточное количество чиновников, а может, кого-то не устраивает моя национальная принадлежность или политические взгляды.
Почему в Петербурге забуксовала транспортная реформа?
Причины все те же – никто не готовился к реформе и никто не просчитал риски. Главные задачи: потратить как можно больше денег, надавать как можно больше обещаний, с расчетом на то, что люди никогда не вспомнят о них.
Думаю, что на сегодня достаточно.
Спасибо большое. Хотим попросить Вас еще раз встретиться, чтобы задать ряд вопросов, в том числе о перспективе инвестиций в Санкт-Петербург, подробнее обсудить причины почему Вы так и не смогли реализовать часть проектов в городе. А также поговорить о проблемах малого, среднего бизнеса и рестораторов.