Дмитрий Солонников, директор Института современного государственного развития:
О встрече Путина и Трампа еще до её начала написано уже столько, что этот объем этой информации явно превысит объем итоговых материалов.
Это и неудивительно. До начала саммита работал принцип неопределенности, когда различные варианты будущего были равновероятны.
Как поведет себя Трамп, будет ли он прежде всего доминировать с позиции силы – и это станет основным информационным фоном, который будут отрабатывать его медиа после встречи, или он будут, прежде всего, налаживать диалог – и тогда этот подход станет базой для релизов и обсуждений.
Какие темы встречи будут официально обозначены, как рассмотренные по итогам? Изначально их спектр был огромен: русские хакеры, вмешательство в выборы, договора по сдерживанию гонки вооружений, Сирия, Корея, Украина, "Северный поток", экономическое сотрудничество, дипломатический кризис с закрытием посольств и т. д. Комментаторы имели возможность добавлять в этот список еще немало тем, исходя уже из собственного представления об актуальности. Но нельзя объять необъятное, как писал классик.
В итоге широкий веер вероятностей конкретизируется в узком векторе реальности.
Но всё же, и это главное, основное содержание беседы останется за кадром. Да, на завтраке в расширенном составе делегации представят официальные позиции. На пресс-конференции будут и различной остроты вопросы и различной завуалированности ответы.
Всё это можно будет еще долго перечитывать и пересматривать, выискивая второй, третий и четвертый смысловые платы. Искать конспирологические ходы и переходы. Писать аналитические обозрения.
Но все равно, два базовых фактора будут доминировать.
Первый. Это сам факт встречи, который неоспорим и не требует дополнительных уточнений. Он решает сразу несколько вопросов. Уже окончательно и бесповоротно снимает вопрос о дипломатическом бойкоте России. Он демонстрирует возможность диалога, а значит снимает ряд страхов и опасений, как в чисто военном и политическом аспектах, так и в экономических и социальных процессах. И это даже без того, о чем же конкретно удастся договориться. То есть мир после саммита в Хельсинки будет уже другой. Кстати, это тот эффект, который можно будет ощутить и жителям Петербурга и Москвы и других крупных городов, имеющих традицию зарубежных поездок. Отношения к россиянам начнет очередной раз меняться.
Второй. То, что останется за кадром. А это разговор на наиболее важную сейчас тему, в отношении которой, все обозначенные выше позиции являются вторыми и третьими производными. Это вопрос о том, как будет устроен мир после…
То, что нынешний тренд развития мировой цивилизации находится у границы своего исчерпания говорят уже открыто не только алармисты, но и рукопожатные политики, социологи, экономисты и предприниматели. Можно сказать, что вот это теперь и есть мейнстрим обсуждения будущего.
Никакого устойчивого развития. Демонтаж действующих сейчас механизмов и институтов, обнуление договоров и соглашений.
Вопрос в том, в каком мире мы все проснемся завтра, когда эта декомпозиция будет пройдена до конца. Как себя будут вести в её процессе основные мировые игроки, и о чем им стоит договариваться в финале.
Вот об этом и будут говорить лидеры за закрытыми дверями.
Но содержание их беседы останется для нас скрытым.
По крайней мере, еще какое-то время…
