В марте 2018 года задержан журналист Владимир Шевченко, основатель Finnews. По информации “Фонтанки”, Шевченко признал свою вину, но сам он это отрицает.
Шевченко предъявили обвинения по статье о вымогательстве: по версии следствия, журналист потребовал у руководства “Россельхозбанка” 1,2 млн рублей в обмен на публикацию материалов положительного характера о банке на сайте Finnews.
Журналист Владимир Шевченко
Банковский портал “Finnews.ru” я создал еще в 2002 году, когда ниша независимых сайтов про банки была относительно пуста, и серьезно вкладывался в его развитие и продвижение. В ходе работы я с удивлением и сожалением выяснил, что государственный банк “Россельхозбанк» из года в год несет убытки и продолжает существовать только благодаря постоянной поддержке государства.
В феврале 2018 года несколько изданий опубликовали материалы о руководстве банка, которые привлекли мое внимание. Вскоре я тоже опубликовал статью на эту тему, которая стала моей последней на сегодняшний день статьей о “Россельхозбанке” и в итоге привела к возбуждению против меня уголовного дела.
Во второй половине февраля 2018 мне позвонила сотрудница пресс-службы “Россельхозбанка” и предложила мне встретиться и поговорить. Я согласился. Через некоторое время со мной связалась ее коллега Мария, с которой мы договорились о конкретной дате. На встрече Мария предложила мне заключить рекламный контракт с банком на размещение пресс-релизов, но, как я тогда предположил, настоящей целью было помешать мне писать об убытках банка: тогда я рисковал бы потерей рекламодателя.
Я задумался. Взяв деньги, я не смог бы писать про банк горькую, но справедливую правду. Это нехорошо, если смотреть на это с точки зрения чистой журналистики. Но есть и другая сторона медали. Я не только журналист, но и владелец, и генеральный директор коммерческого юридического лица, в уставе которого четко прописано, что целью его деятельности является извлечение прибыли. Без получения этой прибыли мой весьма скромный информационный бизнес не сможет существовать. А значит, не сможет писать не только о РСХБ, но и пятистах других российских банках.
На весах стояла дилемма — не брать деньги, чтобы иметь возможность продолжать писать горькую правду о РСХБ, или все же взять деньги и перестать писать о РСХБ, но зато иметь возможность писать правду обо всех остальных. Сложный выбор.
Я не первый год в журналистике и знаю, что, к несчастью, это распространенная проблема. Взяв деньги у рекламодателя, СМИ вынуждено проявлять лояльность. Но благодаря полученным от рекламодателя деньгам, СМИ продолжают жить и писать правду об остальных.
Взвесив все за и против, я решил назвать банку очень крупную по моим меркам сумму, чтобы и банк тоже задумался, стоит ли заключать рекламный контракт на такую сумму с небольшим региональным изданием. Если банк откажется, моя совесть будет чиста, и я продолжу писать о многомиллиардных убытках РСХ. Если же банк согласится — то пусть так и будет.
Я назвал цифру 50 000 руб в месяц. С оформлением официального рекламно-информационного договора, по которому обязуюсь публиковать о РСХБ только присланные им самим тексты. Срок действия договора обозначил до конца 2018 года. Это моя стандартная практика — оформлять любой договор до конца текущего года. Оформленный таким образом проект договора я послал в банк на электронный ящик пресс-службы РСХБ. На следующий день мы снова встретились с Марией, и она сказала, что банк согласился. Если честно, я сильно удивился.
Дальше началась странная игра. Мне заявили, что банк хочет увеличить срок договора хотя бы до двух лет и чтобы этот новый срок был жестко прописан в самом договоре. Дальше заявили, что банк хочет жестко прописать в договоре полную сумму договора за весь новый срок в два года и чтобы платеж при этом был не ежемесячным или ежеквартальным, как это обычно было в моей практике, а за больший срок: полгода или даже год.
К сожалению, я не увидел в этом никакого подвоха. Сотрудница пресс-службы объяснила такие странные требования банка его желанием большей стабильности. Я опять согласился и послал в банк новый проект договора. Так и появились цифра в 1 200 000 рублей и счет на 600 000 рублей, а заодно необходимые условия для обвинения не просто в вымогательстве, а в вымогательстве в особо крупных размерах, часть 3 статьи 163 УК РФ — от 7 до 15 лет.
В итоге вместо того, чтобы разобраться в том, что происходило в самом банке, государство просто отправило за решетку журналиста, пытавшегося провести независимое расследование. Вот уже более полугода я нахожусь в изоляторе, и продолжаться следствие может еще очень долго.
Таких дел в отношении журналистов в России уже немало. Стоит вспомнить дела о вымогательстве в отношении главного редактора «Общественного телевидения Югры» Эдуарда Шмонина, главного редактора калининградского издания “Новые колеса” Игоря Рудникова, издателя и редактора газеты «Тридевятый регион» Бориса Образцова — и это далеко не полный перечень. В каждом из этих случаев журналистам сперва предлагали деньги, а затем обвиняли в вымогательстве. К несчастью, то же самое произошло и со мной.
