Петербургские градозащитники вызывают доверие. Они борются за правое дело и ничего не просят взамен. По крайней мере, так может показаться на первый взгляд. На самом же деле несколько инициативных групп нашего города объединились и создали нечто вроде одиозного клана, который уже не первый год чуть ли не терроризирует бизнесменов.

Многие петербуржцы слышали о скандале вокруг Пулковской обсерватории, точнее — вокруг строительства жилого комплекса неподалеку. Несколько лет назад городские активисты внезапно обнаружили, что этот комплекс — «Планетоград» — крайне негативно повлияет на состояние обсерватории.

Еще один пример — на севере Петербурга, близ станции метро «Лесная», было три земельных участка и три застройщика. Двое на своих участках натыкали жилых домов и начали продажи, не озаботившись социальной инфраструктурой (школами, детскими садами, спортплощадками). Пришел третий инвестор, начал строить свои жилые комплексы. И тут на сцене появилась инициативная группа с правильным, на первый взгляд, требованием — построить школы, детсады и спортплощадки.

Депутаты Борис Вишневский (слева) и Максим Резник на акции протеста у Финляндского вокзала. Фото Мойка78

Чтобы оценить ситуацию в Петербурге в целом, обратимся к цифрам. Всего в нашем городе около 100 инициативных групп и общественных движений с совокупной аудиторией более 300 тыс. человек, говорит Красимир Врански, руководитель «Красивого Петербурга» (крупнейшее в городе движение, агрегатор градозащитных новостей).

Большинство из общественных движений, по словам Врански, не зарегистрированы в Минюсте. Таким образом, эти объединения выпадают из поля зрения системы и меньше подвержены контролю.

«Зарегистрированные организации действуют в рамках системы НКО, они имеют право на гранты, госбюджетирование. Это, конечно, ставит их в некие рамки. Они должны быть лояльны, согласованы», — рассказал «Мойке78» Красимир Врански.

В частности, зарегистрированные общественные движения должны предоставлять властям информацию по своим тратам и доходам. За ними пристальнее следят правоохранительные органы, объясняет руководитель «Красивого Петербурга».

Гораздо проще действовать в формате инициативной группы, добровольного объединения людей, связанных идеей, а не документами. Такое объединение не подпадает под закон об НКО и действует в рамках общего законодательства, например, о публичных мероприятиях.

Депутат Борис Вишневский (слева) на акции протеста у Финляндского вокзала. Фото: Baltphoto/Валентин Егоршин

Конечно, незарегистрированная группа не может сама направлять обращения или подавать заявки на митинги, однако петербургским активистам это ничуть не мешает, уверен Красимир Врански.

«Имеет значение популярность, значимость того, кто это (запрос, заявку — прим. ред.) отправляет. Поэтому используются некоторые депутаты, которые традиционно занимаются проблемами городской среды — как Ковалев, Вишневский, Дмитриева, которым чиновники боятся не ответить, потому что знают, что попадут в СМИ и о них будут плохо говорить», — объясняет Врански.

Депутат Максим Резник на акции протеста у Финляндского вокзала. Фото: Baltphoto/Валентин Егоршин

По его словам, такая схема облегчает градозащитникам возможность отстаивать свои ценности в условиях противодействия властей. Однако не все активисты на самом деле действуют на благо города, как «Красивый Петербург».

Некоторые «общественные деятели» преследуют свои, глубоко корыстные, цели. Проблемы, с которыми такие «градозащитники» работают, различны, но схема везде практически одна и та же.

Сначала некое градозащитное объединение сообщает о якобы нарушениях при строительстве/сносе/реконструкции. Под решение проблемы создается своя небольшая инициативная группа, которая в дальнейшем ведет тему.

Эту тему начинают раскручивать. Сначала идет вал публикаций в социальных сетях, новость подхватывают смежные группы. Когда достигается критическая масса негативных сообщений, информация попадает на страницы СМИ (зачастую афилированных с «активистами»).

После двух-трех материалов в сетевых изданиях или сюжетов на телевидении подключаются оппозиционные депутаты, завсегдатаи градозащитных тусовок. В их числе Борис Вишневский, Алексей Ковалев, Максим Резник.

Депутат Борис Вишневский (по центру) на акции протеста у Финляндского вокзала. Фото: Baltphoto/Валентин Егоршин

Парламентарии направляют ответственным лицам депутатские запросы, получают и публикуют ответы, тем самым создавая все новые и новые информационные поводы для раскрутки темы в СМИ и соцсетях. Пишут обращения и сами активисты.

Параллельно с этим идет суд, точнее — суды. Градозащитники обжалуют любые действия застройщиков и меры, принимаемые властями. Таким образом, выбранная проблема как бы замораживается, мишень, выбранная активистами, оказывается фактически парализована. И такое положение дел может сохраняться сколь угодно долго.

Если внимательно почитать сводки новостей, то становится ясно, что по похожему сценарию работают многие «активисты» из таких, например, движений, как «Живой город», «Градозащитный Петербург», «Группа ЭРА» (не зарегистрированы в Минюсте), «Охтинская Дуга».

По такой, обкатанной не раз, схеме «градозащитники» сработали с жилым комплексом у «Пулковской обсерватории». Суды, публичные акции протеста продолжаются до сих пор, и сотни дольщиков мысленно уже попрощались с возможностью въехать в свои квартиры.

Что показательно, работы на соседних стройплощадках, в защитной зоне обсерватории, идут по графику. Но «активисты» усиленно этого не замечают.

Или история на проспекте Маршала Блюхера. Требование возвести социальную инфраструктуру поддержали крупные градозащитные группы, подключились СМИ, и вот, третий инвестор вынужден менять план застройки, объясняться перед Смольным и возводить те самые школы, детсады и спортплощадки, которыми не озаботились конкуренты.

Подобные практики информационного давления действительно встречаются в Петербурге, считает Александр Рассудов, депутат Законодательного собрания. «Надо садиться за стол переговоров (с активистами — прим. ред.) и разбираться — на самом деле люди о чем-то беспокоятся или это шантаж», — говорит парламентарий.

Если же имеет место заказная кампания, по словам Рассудова, фирма-застройщик создает рабочую группу, которая продумывает пути выхода из кризиса.

Каждая информационная кампания против той или иной стройки, инвестиционного проекта обходится заказчику в пару миллионов рублей, рассказал «Мойке78» петербургский политтехнолог, пожелавший остаться неназванным.

По его словам, «активисты» могут не только выполнять заказы конкурирующих друг с другом застройщиков, но и заниматься информационным рэкетом. Схема работы при этом та же, но цель — не потянуть время или закрыть объект, а принудить инвестора раскошелиться. В пользу «активистов», разумеется.

При этом градозащитные вопросы «активистов» особо не беспокоят. Не редки случаи, когда они добиваются закрытия проекта, а на освободившемся месте остаются руины.

Так произошло, например, с Аракчеевскими казармами. Заблокировав строительство там жилого комплекса, инициативные группы тихо разошлись. А казармы, точнее — обтянутые защитной сеткой развалины, пустуют по сей день.

Таким образом, девелоперы в нашем городе вынуждены работать в условиях больших и трудно просчитываемых рисков. Страдают даже те застройщики, у которых в порядке документы, есть разрешения и желание сохранить историческое наследие Петербурга.

Никаких правовых механизмов защиты от информационного рейдерства не сегодняшний день, увы, нет. И «активисты» ради сиюминутной наживы буквально убивают инвестиционный климат в Петербурге.