Профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Дмитрий Травин:

Некоторое время назад я написал про 50-летие «Доживем до понедельника» — фильма, с которого начался мир моего поколения. Сегодня сдвинемся на год вперед ради другого фильма, не столько отразившего начало эпохи, сколько способствовавшего ее формированию. И ставшего для меня одним из детских потрясений.

1969 год: сериал «Адъютант его превосходительства». Странный выбор? Фильм Евгения Ташкова вроде бы не числится в числе шедевров. Но я сейчас не о шедеврах, а о том, что лично для меня было значимо. Посмотрел его, конечно, не в первый показ, но где-то в начале 1970-х, когда был еще школьником. В школе мне говорили про хороших красных и плохих белых. Но фильм был выстроен совершенно иначе, нежели советские учебники. Интеллигентные белые, интеллигентные красные… и между ними всякая мразь: бандиты, предатели, садисты – люди из простонародья. Того самого простонародья, которое, согласно учебникам, обладало сплошными достоинствами.

А в штабе белых – отличные манеры, приятные люди, красивая форма, обращение по имени-отчеству. Не понимаю, как такое возможно было показать в то время. Замечу для сравнения, что «Бег» Алова и Наумова, вышедший почти одновременно и в художественном отношении явно превосходящий «Адъютанта», политически выстроен по старому канону: Хлудов – палач, Корзухин – акула капитализма, Врангель – тряпка, Чарнота – милый, но жалкий. На этом фоне генерал Владимир Зенонович Ковалевский из «Адъютанта» выглядел белой вороной. Кажется, он был даже более порядочным и интеллигентным, чем его прототип – генерал Владимир Зенонович Май-Маевский. С тех пор, как я посмотрел этот фильм, белые у меня ассоциировались только с образом Ковалевского в исполнении Владислава Стржельчика, который не был моим любимым артистом, но в «Адъютанте» сотворил чудо, имевшее огромное значение лично для меня, для моего формирования.

Никакие учебники, никакая пропаганда, никакой советский официоз не могли после «Адъютанта» вернуть меня в мир хороших красных и плохих белых. История перевернулась. Все, что я читал впоследствии, ложилось уже на подготовленный фильмом Ташкова мир образов. И, может быть, даже хорошо, что фильм этот не копал глубины человеческой психики (как тот же «Бег»), а был упрощенным, полудетским, делающим ставку преимущественно на приключенческий сюжет. Он стал массовым зрелищем, и образ вежливого интеллигента Ковалевского в представлениях масс затмил образ страдающего палача Хлудова.

Впервые: https://www.facebook.com/dtravin61